Полина

Мужчин выбирают не по любви, а по уму и кошельку.

Если у него нет первого — это не так страшно.

С мужчиной без ума вы проживёте, а вот без денег — точно нет. В противном случае вам придётся не только думать за вашего избранника, но и зарабатывать за него.

Из книги «Невредные советы юным леди».

— Да без меня! Без меня ты никто! Ноль без палочки, коробок без спичек! — плевался слюной мой почти бывший муж, пока я аккуратно складывала его вещи в чемодан.

Рубашка к рубашке, носок к носку, платочек к платочку. Будто не к другой женщине отправляла, а в командировку на полмесяца. Аж ностальгия накрыла, и я утёрла скупую слезу. Захотелось по старой привычке сбегать на кухню, проверить качество борща к обеду и котлет к ужину.

Я вовремя вспомнила, что сегодня не готовила. Да и зачем? Гоша же сказал, что уходит к новой любви. Там у него и картофельное пюре, как у мамы, и правильный кофе, и фигура, и детей ему Марго родит.

А я — нет.

— Согласна, — кивнула я и отправила очередную партию штанов в чемодан. — Представляю, как ты страдал последние десять лет нашего брака.

Пухлые губки Гоши собрались в недовольную гармошку, хиленькая грудь попыталась вылезти впереди живота. Он засопел, закряхтел, покрылся красными пятнами возмущения и негодования, но повторил за мной:

— Страдал!

— И мучился, — вздохнула я.

Следом на гору одежды упал бритвенный набор. Вроде всё.

— Ещё как.

— Бедняжка.

— Вот! А ты меня не ценила! Даже родить не смогла!

С громким щелчком крышка чемодана приземлилась на законное место, а я медленно выпрямилась и выдохнула. Гоша затих, словно почувствовал, что ступил на опасную территорию в попытках задеть меня.

Но ни спустя минуту, ни через десять ничего не произошло. Я молча поставила чемодан и развернулась к почти бывшему мужу. Взгляд двинулся от залысин по бокам к болезненно-серой коже лица и заплывшим глазкам. За годы нашего брака в нём не осталось ничего от весёлого рубахи-парня, в которого я когда-то влюбилась.

Только непомерные амбиции, самомнение и тяга к маминой стряпне.

Да и от меня ничего не осталось, потому что нам давно не двадцать. Мы больше не городская девчонка из столицы и нищий студент юрфака, которые встретились, страстно влюбились, поженились, несмотря на разницу в социальном положении и возражения родителей. Не осталось ничего, что поддерживало когда-то крепкий союз.

Трёхкомнатная квартира в спальном районе Москвы — и та не общая, а моя. Досталась мне от родителей.

Поэтому Гоша вместе со стареньким чемоданом уходил к любовнице, а я с добрачным имуществом и половиной денег на счёте. В счастливое завтра. Ведь в тридцать три года жизнь только начиналась.

— Вон, — произнесла спокойно и без лишних сантиментов, затем подтолкнула к ошарашенному Гоше его вещи. Не осталось во мне ни любви, ни тоски, ни жалости. Всё выплакала ночью, когда заполняла заявление на развод через приложение. — Оставь ключи от квартиры на тумбочке и убирайся восвояси.

Он открыл рот, как выброшенная на берег рыба, но меня больше не интересовали его аргументы и оскорбления.

Я посторонилась, стрефыла руки на груди и кивнула на выход. Несколько секунд Гоша колебался, словно хотел что-то сказать на прощание, но передумал, схватил ручку чемодана и с гордым видом поспешил восвояси.

Когда звякнули брошенные ключи и хлопнула входная дверь, я тихо опустилась на пол и зарылась пальцами в волосы. Навалилась дикая усталость, взгляд заметался по разбросанным вещам, которые предстояло перебрать и выкинуть.

Десять лет брака… Десять! Между нами было много хорошего и плохого. Первые годы мы вообще не ссорились. Если случались споры, мы быстро приходили к общему решению через разговоры. Пресловутая система диалогов работала первые пять лет, а потом в нашем идеальном механизме что-то сломалось.

Я так и не поняла, в какой момент всё рухнуло. Накопилась ежедневная усталость, бытовая рутина погребла под собой любовь, поддержку и верность, но главное — здоровье. Моё и Гоши. Невозможность зачать никак не объяснялась врачами, мы бродили по клиникам, наперебой сдавали анализы.

Нервотрёпка вылилась в скачки гормонов, вверх поскакал вес, добавились сложности с засыпанием.

И вот я здесь, в трёхкомнатной квартире, в полном одиночестве. Без детей и мужа, зато с набранными килограммами. Гоша где-то за порогом тащит наетые жировые отложения в сторону новой, прекрасной жизни с восхитительной Марго из отдела HR.

Может, и мне пора?

— Вставай, Полина, тебя ждет великое будущее, — я подгоняла себя, чтобы не впасть в новый виток уныния. — Подумаешь, тридцать три исполнилось. Это вообще не возраст. Ты молодая, красивая женщина. Походишь в спортзал, сделаешь новую прическу, купишь шмотки, и все будет отлично.

Я отряхнулась, поднялась, глубоко вздохнула и провела рукой по волосам.

Бессовестный зеркальный шкаф намекал, что истонченные концы придется обрезать аж до лопаток. Негоже с такими неухоженными локонами покорять неизведанный мир. Седину тоже не помешало бы закрасить, а то вино мне уже продают без паспорта.

Обидно до ужаса.

— Гулять, гулять, — прошептала я отражению, где притаилась изнеможённая голубоглазая блондинка. — Кошмар, краше только в гроб кладут.

Кожа цвета сливок приобрела неприятную желтизну из-за постоянного стресса и отсутствия регулярных выходов на свежий воздух, темные круги выклянчивали приличный крем для борьбы с признаками усталости. Уголки губ опустились, темно-русые ресницы выгорели на кончиках, взгляд потяжелел и теперь пугал недовольством, поселившимся в нём. Работа на дому не идет на пользу.

Вкупе с неудачным замужеством.

— Здрасьте, — выдал один из рабочих, когда спустя полчаса бесплодных попыток привести себя в норму я вылезла на улицу.

— Добрый день.

Моё сдержанное кивание парень воспринял как само собой разумеющееся и отвернулся, продолжив наставлять кого-то сверху:

— Петрович, аккуратнее! Ёпнется, а нам потом начальник бошки открутит!

Я подняла голову и прищурилась, чтобы посмотреть, чем они занимались. Как оказалось, рабочие спускали рояль, причём весьма оригинальным способом: на канатах тащили его вниз с последнего этажа.

Не проще ли было разобрать и вынести по частям без труда? Или так нельзя?

Я слабо представляла себе внутренности музыкального инструмента, поэтому пожала плечами и оглянулась.

Погода радовала голубым небом без признаков облаков, лёгкий ветер разгонял полуденную жару. Несмотря на припекающее солнце, наш небольшой двор полнился людьми. На лавочках восседали вездесущие старушки, которые комментировали каждое действие проплывающих мимо соседей.

Я втянула знойный воздух, наполненный ароматами цветущих растений, и тут же оглушительно чихнула.

Разгулявшийся пух забивался в носовые пазухи, поэтому моя аллергия мгновенно испортила первое впечатление от предстоящей прогулки. Мысленно представила, как вся красная и опухшая, топаю в ближайшую аптеку за специальными каплями.

Раздражение пополам с остатками угасающего счастья заполнило грудь твёрдым комом. Не получалось ни вдохнуть, ни выдохнуть. Периодически я прерывалась на чихи, затем чертыхалась и про себя проклинала чёртово лето.

— Девушка, не стойте под окнами. Рояль упадёт на голову — костей не соберёте, — предупредил всё тот же вежливый рабочий, пока я судорожно рылась в сумке в поисках упаковки одноразовых платков.

— Угу.

— Девушка…

— Вы не видите, что у меня проблема?! — взвинтилась я и, с торжествующим шмыганьем, вытащила на свет розовую пачку салфеток. Слёзы застилали глаза, размывали всё вокруг, а лицо покраснело и опухло. — Чего вы вообще его тягаете? Спустить с десятого этажа не судьба? Ручки отсохли?

— Вас не спросили, — возмутился в ответ клякса в серо-синем комбинезоне. — Нечего шляться под балконами. Потом ноют, что им по башке всякое прилетает.

— Хам.

— Дура.

— Сёма! — послышался крик, затем раздался странный скрип. — Семка, отойди!

Всё произошло внезапно, прямо как в дурацком кино: замедленная съёмка, треск лопнувшего каната и летящий рояль. Напуганный рабочий отскочил за секунду до его приземления прямо на мою голову.

В тот момент я иронично подумала: «Вот тебе и новая жизнь, Поля».