— Что мы здесь делаем?
— Моемся, — ошарашенно хлопаю ресницами, разглядывая заволочённого паром Громова. — В смысле, Громов?! Ты здесь что делаешь?! Хам! Пробрался в мой дом, в мою баню!
Давлюсь возмущением.
Смотрит, уф, мурашки. Зачем только дрова тратила? Пар прёт от обоих, топор вешай.
А у меня из защиты инструментов: храбрость, ковш и несчастное мокрое полотенце, сползающее вниз по груди.
— Дом мой, Светлячок. И баня.
— И-и-и.
— И полотенце тоже.

По совету адвоката, я уезжаю к бабушке в деревню. Переждать, пока уляжется муть, связанная с разводом. Только никакого отдыха под размеренное окучивание сирени не предвидится. С порога встречает Громов. Он же новый владелец дома, майор и моя первая любовь.
Он же не выкинет меня в лапы мужа-абьюзера? Придётся уживаться. Я добрая, покладистая, когда сплю зубами к... Эй, не трожь мою сирень, изверг! Иди на свою половину дома! Что значит, там ремонт?
Слишком мало половин на нас двоих в этом доме. Слишком мало.